Что нельзя потерять в кризисном угаре. Страна обязана сберечь социальный капитал «восьмилетки Путина» // Беседа И.Задорина с обозревателем газеты «Россия» Дмитрием Петровым

Автор:
Д.Петров (интервью с И.В.Задориным)
Дата:
17.01.2009

Что нельзя потерять в кризисном угаре. Страна обязана сберечь социальный капитал «восьмилетки Путина» // Беседа И.Задорина с обозревателем газеты «Россия» Дмитрием Петровым

Публицистика

статей по тематике:
213

Беседа И.Задорина с обозревателем газеты «Россия» Дмитрием Петровым, 17.01.2009 г.
Под заголовком «Дети нестабильности» опубликована 12.02.09 (см. http://russianews.ru/newspaper/21493/21522)

Газета «Россия» продолжает публиковать материалы из серии «Беседы с социологом». Руководитель исследовательской группы ЦИРКОН Игорь ЗАДОРИН постарался объяснить обозревателю Дмитрию ПЕТРОВУ, почему наши сегодняшние трудности и завтрашние успехи коренятся далеко не только в сфере хозяйства.

Уроки и перемены

– Человек слышит слова «кризис», «девальвация», «инфляция» в ежедневных новостях и испытывает понятное беспокойство, растерянность, тревогу. Как вы считаете, эта тревога была бы меньше, если бы люди знали истоки текущих событий – те тенденции, фрагментами которых становятся конкретные ситуации, действия, новости?

– Накануне нового года мы говорили об особенностях того непростого периода, который называется кризисом. Но давайте разберемся, какие тенденции предшествовали ему, с каким багажом, «жировым запасом» или с его отсутствием мы оказались перед лицом глобального экономического спада. Это, кстати, поможет лучше понять, что усугубляет кризис, а что замедляет, что обостряет напряжение, а что помогает наметить пути к решению проблем. Важно видеть события и их причины не только на коротком отрезке, а в протяженной перспективе, что помогает определить линию поведения. Начнем с того, что в последнее время (в частности в связи с завершением президентского цикла Владимира Путина) эксперты немало порассуждали о том, чем характеризовался путинский период в смысле основных тенденций. Что было в нем главным. На мой взгляд, в этот период проявилось четыре важных тренда социальных настроений, которые существенным образом определяют состояние нации сейчас. И главной тенденцией в этих настроениях я считаю рост социальной адаптации.

– То есть способности людей применить себя к хозяйственной ситуации, которая была создана в совершенно новом и не слишком понятном обществе.

– Именно так. Вспомним: ведь одной из главных черт 90-х годов было огромное число людей, которые не смогли приспособиться к новой жизни, потерялись, испытывали трудности и неудовлетворенность. В прошлом десятилетии считалось, что от реформ начала 90-х годов выиграли 10–15% населения, а все остальные, мягко говоря, потеряли…

– А разве не так?

– Так. Но важно понимать, что большинство тех, кто потерял, не были изначально враждебны переменам. Многие искренне считали, что демократия, рынок, частная собственность – это хорошо. Они ничего не имели против обновления общества, предполагая, что найдут в нем свое место – комфортное и защищенное. Люди не знали, какую радикальную и болезненную смену всего списка социальных позиций и статусов им предстоит пережить. Скажем, кто-то работал инженером, а кто-то служил офицером. По тем временам – уважаемые, весомые позиции. И вдруг внезапно эта весомость исчезает. Появляются другие солидные позиции – кооператор, хозяин кафе или продуктовой палатки, продавец на рынке, мастер по ремонту холодильников… Казалось бы, ничего страшного: одни позиции уходят, другие – появляются… Ведь ушли же когда-то очень уважаемые извозчики, ямщики, кузнецы… Но вот вопрос: социальные позиции-то в революционные времена меняются быстро, а сами люди – они-то успевают измениться? И все ли могут легко перейти в мир этих новых позиций, новых социальных ниш? Нет. Оказалось, что большинство на это не способны.

– И для многих это стало серьезной проблемой.

– Причем проблема была не в том, что происходило с людьми, а в том, как и в каком темпе. Вот в Китае, где люди, как говорится, «живут вечностью», то, что у нас было сжато в три-четыре года, длилось 25 лет. И все равно миллионы китайцев переживали перемены очень трудно. Но за четверть века многие успели адаптироваться к новой ситуации. А у нас за три-четыре года не сумели. Так появились дезадаптанты – те, кто не приспособился к хозяйственной, культурной и социальной реальности. Они столкнулись с выбором: либо вешаться (что, к несчастью, многие и сделали), либо уезжать, либо идти в бандиты, либо мучительно прогрызаться сквозь новую жизнь. Но новый век принес новые тенденции: начиная с 2000 года неуклонно росло число людей, способных адаптироваться в новом мире. «Стабильность» оказалась не пустым словом, а набором условий, в которых многие, и прежде всего молодежь, стали находить приемлемые для себя социальные роли. По всем нашим опросам для 2000-х годов был характерен рост числа людей, которые на вопрос: «Удовлетворены ли вы своей жизнью?» отвечали: «Да, в целом удовлетворены».

– То есть ситуация начала коренным образом меняться!

– Вот именно. И этот рост числа адаптантов – людей, умеющих приспособиться, – это главная социальная тенденция текущего десятилетия. За 8 лет их доля в России выросла с 30 до 60%. Это очень сильная динамика и очень значимый показатель. Он выражался и в самооценке материального положения – доля людей, считающих свое материальное положение удовлетворительным или хорошим, выросла с 25 до 70%! Такова главная социальная тенденция десятилетия «нулевых»: рост адаптируемости, материальной обеспеченности и сравнительной удовлетворенности уровнем жизни. Заметим: речь не идет о том, что все ожидания были удовлетворены. Но по крайней мере они были удовлетворены по отношению к недавнему прошлому. И в этом их ощущении кроются истоки политической лояльности большинства населения. Сначала президенту, а затем другим властным институтам – например, правительству и Федеральному собранию. Причем данные, отражающие эту лояльность, не искусственные. Таково реальное положение дел. Можно обсуждать, почему массовое сознание населения России таково, почему в нем так сильна поддержка власти, но это факт: рост массовой поддержки политического курса власти и конкретных лиц, осуществляющих этот курс, – вторая важнейшая социальная тенденция путинского периода.

Поворот головы в будущее

– То есть две основные тенденции текущего десятилетия – мощный рост числа людей, нашедших свое место в жизни, и рост лояльности власти?

– Да. Но на фоне этих показателей появилась третья тенденция, пожалуй, более важная, чем все другие. Один мой коллега как-то очень удачно сформулировал ее следующими словами: «Головы россиян повернулись вперед». Иными словами, если раньше взгляд россиянина, за редким исключением, был обращен в прошлое, то теперь наш человек все реже испытывает ностальгию и все чаще смотрит в будущее. Если раньше он жил по большей части воспоминаниями о том, как и что было раньше, и, возможно, даже ожидал возвращения каких-то моментов из этого прошлого, то теперь все больше и больше россиян планируют свое будущее. У них появились основания для ожиданий. Расширился горизонт их жизненных стратегий. Если в 90-х годах самым важным для большинства был вопрос, а как мы проживем следующий месяц, то в последние годы появились люди, планирующие свою жизнь, жизнь своей семьи, своего предприятия на годы вперед. Серьезно увеличилось число людей, способных к долгосрочному планированию относительно образования детей, своего здоровья, собственности.

Этот фактор немедленно сказался на укреплении социальной стабильности. Ведь чем больше тех, кто думает о своей жизни «вдолгую», тем меньше число стихийных «нарушителей спокойствия». Потому что вступление в длительную коммуникацию с финансовыми, трудовыми, политическими, административными и другими институтами повышает заинтересованность людей в предсказуемости и стабильности жизни. В этом, кстати, я вижу и еще некоторые дополнительные основания для роста политической лояльности. Его оборотной стороной стали спад протестной активности и ее, так скажем, локализация.

Если в 90-х годах массы дезадаптантов, идущих на акции протеста, видели в качестве субъекта, к которому надо апеллировать, верховную власть, то в последние годы протест был перенаправлен на местные власти или на работодателей. На смену массовым демонстрациям с «глобальными» требованиями пришли забастовки с требованиями конкретными. Политические конфликты сменились трудовыми спорами. Это также говорило о том, что все большее число наших сограждан находит приемлемое место в жизни и намерено делать его еще более приемлемым.

– То есть отрыв от «совка» постоянно увеличивался, дурная наследственность «красного проекта» постепенно устранялась из массового сознания?

– Я не люблю слово «совок», но действительно, многие характерные социальные особенности советского человека постепенно заменяются на новые. Об этом говорит еще одна тенденция, которая выражается в том, что в отличие от советской эпохи люди стали более сконцентрированы на внутрироссийских и даже внутрирегиональных вопросах, чем на внешнеполитических проблемах. Пропагандистская машина КПСС искусственно и даже насильно включала советского человека в международную жизнь, заставляла его, с одной стороны, постоянно соотносить собственное положение со «сложной международной обстановкой», на которую власть нередко сваливала внутренние проблемы, а с другой – делала из него «борца за мир во всем мире», а порой и «воина-интернационалиста».

Сейчас не так. Принуждения думать о мировых проблемах нет, поэтому внимание россиян гораздо в большей мере фокусируется главным образом на ближайшем человеческом и географическом окружении. Продолжая предыдущую метафору, можно сказать, что если раньше советские люди очень часто смотрели в небо, то теперь они внимательно смотрят себе под ноги.

Некоторые описанные тенденции можно объединить в рамках одной, а именно: переход от установки на более или менее успешное выживание к установке на повышение качества жизни. Не случайно где-то на рубеже 2004–2005 годов на первые места в рейтингах социальных проблем вышли уже не «рост цен и нехватка доходов», а вопросы здравоохранения, медицины, пьянства, алкоголизма и наркомании. И это не потому, что неожиданно стало больше пьяниц и наркоманов (рост, кстати, замедлился), а потому, что проблемы материального положения отошли для некоторых наших сограждан на второй план. Таким образом, по четырем фундаментальным социальным тенденциям – рост социальной адаптации, рост политической лояльности, расширение горизонта жизненного планирования и локализация социальной проблематики – мы стали все больше походить на некоторые страны Европы.

– Но сегодня и Европа, и Россия столкнулись с жестким вызовом экономического кризиса. И никто не сказал, что кризис экономический не перерастет в кризис социальный. Как это уже происходит в ряде стран Европейского союза – например в Болгарии, Латвии, Литве…

– В чем, на мой взгляд, главные негативные последствия нынешнего кризиса? Да, возможно, уровень жизни многих людей понизится. Да, возможно, ряд компаний понесет серьезные убытки. Да, вероятны проблемы с государственным бюджетом. Но важно понимать: все это – временные явления. Правильно выбранная стратегия позволит нам решить эти проблемы и двинуться дальше. При условии, что мы в максимальной степени сможем сохранить вышеназванные тенденции. Возникшие, кстати, не сами по себе, а ставшие результатом большой работы. На мой взгляд, самое тяжелое последствие кризиса для России – это не потеря части золотовалютных резервов или Стабфонда. Это растрата той позитивной, стабилизирующей, созидательной энергии, которую отражают перечисленные мной тенденции. Вот это действительно приведет к откату назад. Прежде всего – к утрате того относительного доверия между властью, бизнесом и гражданским обществом, которое практически стало реальностью.

Ну пусть рост экономики на год приостановится, пусть доходы нефтяных компаний пару лет будут не столь велики, пусть на какое-то время банки и финансовые компании сократят жалованья своим служащим. Главное, чтобы эти явления воспринимались как временные. В конце концов всегда после тяжелой трудовой недели наступают выходные. Не получается рост производства, займитесь тем, чем занимается любая хозяйка в субботу и воскресенье, – инфраструктурой (надо сделать уборку, постирать, погладить). Значит, некоторое время надо заниматься тем, на что не хватает времени в период оживленной экономической конъюнктуры – образованием, здоровьем и т. п. (для бизнеса – это кадры и совершенствование управления). Убежден, если бы у нас не было вышеуказанных социально-психологических достижений «восьмилетки Путина», то кризис в его хозяйственном измерении потряс бы страну куда сильнее, чем это происходит сейчас. И сейчас главное – сохранить позитивные тренды социальных настроений, позволяющие надеяться на мобилизацию сил и противодействие кризисным тенденциям. Мы просто не можем позволить себе разбазарить с трудом нажитый социальный капитал стабильности. Если нам это удастся, ущерб от кризиса будет намного меньше, а выход из него – значительно легче.