НКО – «НЕПОЗНАННЫЕ КОЛЛЕКТИВНЫЕ ОБЪЕКТЫ» РОССИИ // Беседа И.Задорина с обозревателем газеты «Россия» Дмитрием Петровым

Автор:
Д.Петров (интервью с И.В.Задориным)
Дата:
15.07.2009

НКО – «НЕПОЗНАННЫЕ КОЛЛЕКТИВНЫЕ ОБЪЕКТЫ» РОССИИ // Беседа И.Задорина с обозревателем газеты «Россия» Дмитрием Петровым

Публицистика

статей по тематике:
213

Беседа И.Задорина с обозревателем газеты «Россия» Дмитрием Петровым,
15.07.2009 г. в сокращенном варианте под заголовком
«Требуются соучастники» опубликована в №37 за 24.09.09
(см. http://russianews.ru/newspaper/27284/27336)

Неверно думать, что преодоление общих трудностей экономического кризиса – дело исключительно государства. Или – только бизнеса. Здесь нужно коллективное, организованное действие всего общества. А что такое сегодняшнее гражданское общество в России? В каком состоянии находится так называемый «третий сектор»? Способен ли он стать эффективным партнером государства и бизнеса? Об этом в новом материале цикла «Беседы с социологом» размышляют директор Исследовательской группы ЦИРКОН Игорь Задорин и обозреватель газеты «Россия» Дмитрий Петров.

НКО: СПАСАЕМСЯ ВМЕСТЕ?

Дмитрий Петров: Говорят, что экономический кризис «испортил» россиян. Превратил их в индивидуалистов. «Каждый выживает в одиночку» - таким стал девиз большинства. Но ведь всегда считалось, что в трудные времена наши люди объединялись и вместе преодолевали напасти. Почему сегодня мы не видим гражданской солидарности и коллективных действий? Что за метаморфоза, и когда она произошла с россиянами?

Игорь Задорин: Индивидуалистические ценности в нашем обществе стали доминировать тогда, когда в борьбе с «тоталитарным прошлым» вместе со многими действительно неэффективными и несправедливыми элементами «развитого социализма» было полностью дискредитировано всякое организованное коллективное действие. Заниматься «общественно-полезной работой», проявлять инициативу, касающуюся не только тебя лично, быть активным членом какой-либо общественной организации и т.п., стало считаться чем-то стыдным и неприличным.

Исследования говорят о том, что стереотипы восприятия россиян как людей, склонных к коллективизму, общинности, солидарности сегодня безнадежно устарели. Из набора различных моделей поведения человека в обществе, который раньше передавался из поколения в поколение через семью, трудовой коллектив, общественные институты, постепенно ушла модель «коллективного труда», «коллективного действия» и даже «коллективного протеста» (или «коллективного требования»). Похоже, сегодня наше общество куда более индивидуалистично, чем пресловутое западное. Там-то как раз максимально используют возможности, которые дает коллективная борьба за свои интересы. Отсюда – множество объединений – от локального общества в защиту нормандского лосося до многомиллионных профсоюзов и потребительских союзов – которые служат эффективными инструментами в деле защиты прав и интересов (кстати, в основном не политических, а экономических и социальных). Во время глобального экономического кризиса в той же Франции в хорошо подготовленных массовых акциях в защиту интересов граждан участвовали многие тысячи, а порой и миллионы человек, а нам до такого размаха далеко. Сейчас просто невозможно себе представить, чтобы рабочие одного российского завода вышли бы на демонстрацию в поддержку требований своих коллег с другого предприятия. А ведь в свое время нам именно о пролетарской солидарности говорили как о главном факторе успеха в борьбе трудящихся за свои права.

- А что, гражданское общество – это всегда борьба, демонстрации и акции протеста?

- Конечно, нет. Согласно одному из «широких» определений, «гражданское общество» - это пространство отношений, которое начинается на выходе из дверей дома и заканчивается перед проходной предприятия или входом в государственное учреждение. В этом пространстве много всего такого, где проявляется человек, где есть его интересы, и где он взаимодействует с другими людьми. Например, ремонтируя детскую площадку во дворе, защищая с земляками от вырубки лес или отстаивая с коллегами свои трудовые права. К сожалению, у нас в массе просто отсутствуют соответствующие модели социального поведения, не завязанные на административный ресурс государства или деньги бизнеса. А ведь именно в бескорыстной человеческой инициативе и энергии социальной коммуникации - сила гражданского общества. Оно пытается решать те проблемы, в которых человек не может надеяться на помощь ни государства, ни бизнеса, как бы они ни были сильными. Надо признать: на все у них сил и средств не хватает. В России это видно очень ясно, но, увы, гражданское общество - самый слабый и худенький субъект в системе межсекторного взаимодействия.

СКОЛЬКО ВЕСИТ РОССИЙСКИЙ «ТРЕТИЙ СЕКТОР»?

- А сколько реально «весит» третий сектор в России?

- По данным госстатистики российские НКО производят 0,7-0,8 % ВВП, а работает в них около 0,6% трудоспособного населения. Это на порядки меньше, чем в Европе. Там «третий сектор» дает до 5-7 % ВВП, а занято в нем до 10% работающих граждан. Дело в том, что: в Европе ряд важных функций социального обеспечения доверен общественным организациям. У нас же ими ведают либо государственные, либо муниципальные службы. Неправительственным организациям их не доверяют. Получается порочный круг: государство считает НКО слишком слабым и некомпетентным партнером в серьезных государственных делах, а третий сектор без масштабного участия в социальной экономике так и остается действительно бедным и депрессивным.

- Да, недоверие - это один из главных тормозов развития страны, государство не доверяет НКО, не доверяет бизнесу, те в свою очередь не доверяют государству…Ваши коллеги говорят о том, что мы живем в обществе, где недоверие стало нормой: все не доверяют всем. Почему?

- 90-е годы породили ощущение непрерывного обмана. Человек постоянно жил в ожидании, что его снова обманут, обворуют, бросят – государство, коммерсанты, партнеры, бандиты, смежники. «Кидалово» стало частью социальной атмосферы. Это сделало пассивность более выгодным и менее рискованным, чем активное действие. И вот в стране, по сути, остался только один деятель – государство.

Итог - потребительское отношение граждан к власти, снятие ответственности за такие области повседневной жизни, как благоустройство территорий по месту жительства, вопросы экологии, подростковая преступность, трудовые споры, производственные конфликты и т.п. Профсоюзов, действительно защищающих интересы тружеников, практически нет. Обществ потребителей - тоже. Центр тяжести в российском «третьем секторе» смещен в сторону благотворительности, вторичного образования и политической правозащиты. В то время, как все более очевидна потребность в соучастии граждан в решении социальных проблем, скажем так: на уровне двора, микрорайона, города. Где еще сегодня две трети респондентов скажут, что спрос на услуги их организаций вырос? Только в некоммерческом секторе. Конечно, это не пресловутый «платежеспособный спрос», а чаще - своего рода социальный запрос. Кризис серьезно обострил потребность в защите экономических интересов – как трудовых, так и потребительских. Но для того, чтобы люди объединились на защиту этих интересов, нужно доверие. Нужна соответствующая репутация НКО.

- И как же этот маленький, слабенький и совсем неавторитетный «третий сектор» поможет нам выйти из кризиса?

- Несмотря на сегодняшнюю слабость, он обладает огромным потенциалом. Как сказали бы специалисты по фондовому рынку, он явно недооценен. По данным исследований люди готовы участвовать в работе НКО, но, если будут знать, что это приносит конкретную пользу и им, и окружающим. Вот простой, хоть и парадоксальный факт: несмотря на сомнения людей в эффективности гражданских инициатив, кризис все же стимулирует социальную активность. Тенденция последнего года – рост числа волонтеров «третьего сектора». В стране есть дополнительные человеческие ресурсы, а у них - энергия и навыки. Чего нет, так это государственной поддержки, например - финансовой.

АКТИВИСТЫ, ВЛАСТЬ И ДЕНЬГИ

- То есть гражданское общество хочет денег от власти? Разве этот парадокс не круче предыдущего?

- Во многих странах государство щедро финансирует деятельность общественных организаций либо путем дотаций, субсидий, грантов, либо через налоговые льготы для них и их доноров.

Сегодня в непростое для бизнеса время таких доноров в России мало. Рассчитывать на большие членские взносы также не приходится – наоборот, люди думают, что это общественные организации дадут деньги или окажут услуги. Иностранные фонды по разным причинам резко сократили свою активность в России. Что же остается? Помощь государства. Которая, кстати, выделяется сейчас на одного занятого в НКО в тысячу раз меньше, чем на одного работника производственного и финансового секторов экономики. Выходит, что у третьего сектора, несмотря на создание разного рода Общественных палат, не нашлось эффективных лоббистов и политического авангарда, которое могло бы настоять хотя бы на пропорциональном распределении антикризисной господдержки.

- Но ведь государство не может дать деньги просто так. В чем его интерес? Чем ему выгодно финансирование «третьего сектора»? Скажем, в США в годы великой депрессии власть проводила мощные кампании с целью развития гражданского общества и общинного самоуправления. На это мобилизовали немалые деньги и средства пропаганды. Так американцы гасили социальную напряженность, плюс – снимали с власти часть бремени забот о нищих, старых, голодных… А в чем выгода российской власти?

- Во-первых, в том же самом, о чем Вы говорите. Чем хуже экономическая ситуация, тем острее социальная напряженность. Она порождает протест, часто принимающий форму тех же неправительственных объединений, только бесконтрольных и агрессивных.

Во-вторых, у страны есть проблемы, которые не решить без гражданского участия. Пьянство и депопуляция, преступность, агрессивность молодежных субкультур, коррупция и бюрократия. Тут не помогут ни чисто административные, ни чисто экономические меры. Власти и бизнесу важно иметь здесь союзника в лице гражданского общества.

Не надо долго объяснять, что государственное финансирование процессов, идущих в гражданском обществе, означает, в том числе, укрепление доверия к власти, а также - возможность контроля и направления социальной энергии в конструктивное русло. Но хочу сказать, что эффективное финансирование третьего сектора для государства это не латание социальных дыр и закрывание брешей там, где есть опасность социального взрыва. Это прежде всего инвестиции в развитие, социальные инновации, новые социальные технологии. Это инвестиции в человеческий капитал для мобилизации и рывка вперед.

Почему-то далеко не все чиновники это понимают, представляя НКО только как бедных просителей. Тут, конечно, налицо проблема с имиджем третьего сектора и его малой информационной активностью. Пока для подавляющего большинства россиян некоммерческая общественная организация – это что-то непонятное, туманное и неизвестное.

ДОСТИЖЕНИЯ И ПРЕСТИЖ

- Ну, о многих достижениях общественных организаций известно широко. Например, о природоохранных акциях, о борьбе против строительства мусоросжигательных заводов. О благотворительной деятельности. О просветительской работе, направленной на повышение рождаемости и внедрение здорового образа жизни. Этим опытом полон интернет. Но на большом ТВ такие сюжеты – редкость. Видимо нужно особое усилие власти, чтобы привлечь его внимание к этой теме.

- К сожалению, активисты НКО часто не видят в СМИ партнеров, готовых к сотрудничеству с ними. Это удивительно, так как «в теории» средства массовой информации - важнейший элемент гражданского общества. Увы, у нас СМИ, как правило, являются продолжением государства или бизнеса.

Третьему сектору нужны собственные средства массовой информации, и именно массовые, а не маломощные листки или сайты с низкой посещаемостью. Задача таких СМИ – вместе с традиционными изданиями и телепередачами сделать участие в гражданской активности популярным. Важно чтобы информация об историях успеха – эффективном благотворительном проекте или мирном разрешении трудового конфликта - дошла до людей и стала для них стимулом к аналогичному действию.

То есть надо сделать участие в общественных инициативах модным и престижным. Снять с активиста личину «городского сумасшедшего», и создать образ успешного деятеля. Не секрет - нынче в России считается, что человек, зарабатывающий мало денег – либо неудачник, либо не умен, либо подозрителен. Успех измеряется доходом. Но ведь это так просто: увидеть, что есть успех и в другом пространстве – пространстве общественного блага. Именно в этом пространстве летают НКО. Если общественная деятельность будет полезной и вызывать признание людей, она станет престижной.