Сердиться на результаты опроса - все равно, что сердиться на отражение в зеркале // Интервью для журнала "Профиль" №18

Интервью для журнала "Профиль" (№18 / 16 мая 2005 г.)

Об особенностях опросов общественного мнения в России и специфике общения социологов с нашим народом обозреватель "Профиля" Анна Амелькина беседует с генеральным директором Исследовательской группы ЦИРКОН Игорем Задориным.

- Игорь Вениаминович, а для кого вообще работают социологи, кому у нас в стране интересно общественное мнение?

- Если делить грубо, то мы работаем для трех групп потребителей. Первая группа - такие же социологи, как и мы, то есть профессиональное сообщество. Это, как правило, самые строгие судьи нашей работы. Вторая группа - управленцы любого профиля: политические лидеры, владельцы и управляющие крупных корпораций, социальные менеджеры. Это наши главные клиенты, потому что по результатам социологических исследований они принимают решения относительно объекта управления под названием "общество". Любой квалифицированный управленец понимает: нельзя управлять обществом, регионом, предприятием, коллективом и т.п., ничего не зная о нем. Иначе можно уподобиться водителю, пытающемуся управлять автомобилем с закрытыми глазами. Наконец, третий потребитель наших исследований - все остальное население. Общество в целом должно знать о себе все, что считает важным.

- Какие социологические исследования наиболее популярны у управленцев?

- Сейчас большим спросом пользуются маркетинговые исследования, которые составляют львиную долю работ по прикладной социологии. Потребительское поведение людей - вот что сегодня по-настоящему интересует наших бизнесменов.

- Как Вы общаетесь с управленцами?

- Обычно в жанре сухой и бесстрастной аналитической записки. Мы долго работали над этим жанром исследовательской продукции, которую поставляем в различные органы власти, в частности в Администрацию Президента. Аналитическая записка для чиновника высокого уровня - вещь очень специфическая. На полутора-двух страницах должно быть изложено в концентрированном виде текущее состояние общественного мнения в стране по какому-то злободневному вопросу, и при этом в документе не должно быть никакого личного мнения исследователя, похожего на политическое влияние.

- Ваш прогноз: мнение общества по каким вопросам понадобится сильным мира сего в ближайшее время?

- Думаю, будет расти спрос на социальные исследования в чистом виде: оценка человеческих ресурсов, местное самоуправление, образование, жилье, социальные проблемы семьи и т.п. Все больший интерес проявляется со стороны властей к нашим демографическим проблемам, здравоохранению и наркомании. Эту тенденцию я оцениваю очень позитивно: наконец-то социологическая информация стала интересна не только политтехнологам и маркетологам, но и социальным менеджерам - людям, обязанным проводить социальные реформы и заботиться о росте человеческого капитала страны.
Во-вторых, уверен, взорвется повышенным спросом тема внутрикорпоративных исследований, связанных с изучением персонала предприятий и трудовой мотивацией - то, что раньше в Советском Союзе называлось заводской (промышленной) социологией. Сейчас наш бизнес, освоив рыночные технологии, наладив производство и решив вопрос с инвестициями, повернулся к человеку и обнаружил: работать-то у нас некому. Либо кадров нет вообще, либо они есть, но необразованные, либо они образованы, но немотивированы. Уверен, бизнес скоро озаботится внутрикорпоративным духом, моральным климатом в коллективе, вопросами трудовой этики, и здесь без социологических исследований не обойтись. Серьезные большие компании над этим уже работают.

- Есть ли граждане, с которыми социологам работать неинтересно? Например, недавно в самом центре Москвы мне предложили поучаствовать в соцопросе, но, узнав, что я журналист, сказали, что люди моей профессии в данном опросе не нужны. Боялись, наверно, что я дам слишком правильные ответы?

- Вообще-то у нас принято, что в опросах не должны участвовать только сами социологи. "Запретов на другие профессии", обычно нет. А что касается "правильных" (или "неправильных") ответов, то их в рамках опроса в принципе не может быть. Исследователь должен собрать и принести заказчику ту информацию, которая отражает реальность, а нравится она кому-то или нет - это исследователя никак не должно останавливать. Информация по итогам опросов может не нравиться, но это все равно, что вам не нравится плохая погода за окном. Сердиться на результаты опроса - то же самое, что сердиться на отражение в зеркале.

- Кто чаще отказывается участвовать в социологических опросах, и по какой причине?

- Таких граждан условно можно разделить на три категории. Первые - очень занятые. Вторые - те, кто боятся, что опрос затронет их частные интересы или интимные стороны жизни. Кстати, вопросы о политических предпочтениях это тоже частное дело каждого. Третья группа "отказников" - те, кто мало компетентен в предмете опроса, и, естественно, не хотел бы лишний раз демонстрировать эту некомпететность. Хотя, как мне кажется, чаще всего нет никаких оснований стесняться своего неведения по какому-то вопросу. Ну, скажите, должна ли каждая бабушка из глубокого захолустья Костромской области разбираться в боданиях за депутатский мандат Немцова, Явлинского и Жириновского?

- Есть ли разница в отношении к опросам мужчин и женщин?

- Участвуя в опросах, женщины чаще мужчин "затрудняются ответить на вопрос". Почему - сказать не могу. Это может быть связано с большей неуверенностью наших дам. А мужчинам просто психологически трудно признаться в своей неуверенности или отсутствии мнения, поэтому они все-таки стараются ответить что-то конкретное. Хотя бы для того, чтобы самому себе доказать наличие собственной точки зрения на вопрос. Кстати, труднее всего "поймать" и опросить именно мужчин среднего возраста, по ним у социологов частенько случается недобор. Эти респонденты - самая активная и занятая группа общества.

- А где легче работается социологам: в Москве или в провинции?

- Хорошо работать везде непросто, но действительно есть серьезные территориальные различия. В Москве, например, в последнее время практически прекратились опросы на дому, которые в свое время были основой опросных мероприятий. Причины - кодовые замки и страх граждан открыть дверь незнакомому человеку. Поэтому в Москве сейчас все чаще проводятся телефонные опросы, а в провинции, где люди все же доверчивее, социологи общаются с народом лично. Да в провинциальных городах порой и нет возможности проводить нормальный телефонный опрос, потому что уровень телефонизации там довольно низок. Опять же в провинции телефоны чаще имеют более благополучные семьи, поэтому результаты тамошних телефонных опросов могут оказаться некорректными.

- В Англии, говорят, социологи больше общаются с гражданами по телефону. Это связано с известной закрытостью англичан?

- Это скорее связано с телефонизацией всей страны. Не более. Вот в США, например, социологи все чаще проводят интернет-опросы. Это очень удобно, дешево и быстро. Но у нас такое невозможно, поскольку "интернетизация" в стране едва достигла 4-5 процентов, при этом общественное мнение российских пользователей интернета является весьма специфичным и не отражает мнения всего населения.

- Есть ли специфика работы социологов с российским обществом? Чем мы отличаемся от иностранцев?

- С точки зрения технологии опросов почти ничем. Методики опросов практически одинаковы и для француза и для русского. Но есть особые условия. До кого-то не добраться в силу половодья и удаленности от райцентра, а от кого-то не добьешься внятного ответа, потому что сегодня он пьет, а завтра опохмеляется. А в общем мы такие же респонденты, как и в других странах...

Беседовала Анна Амелькина