Дискуссионные тезисы о Москве и москвичах

1. Всегда считалось, что москвичи живут особой «центральной» («федеральной») жизнью, и в этом их главное отличие от провинции. Предполагалось, что в головах москвичей гораздо больше «завязок» и «ассоциаций» с федеральным (общегосударственным) уровнем, и почти нет «местечковости». Оказывается, напротив, массовое сознание москвичей имеет довольно значительную долю «локального» и «местного» (по-своему даже провинциального). Более того, «федеральный» и «местный» уровни серьезно разделены для большинства жителей столицы, при этом федеральная проблематика (так же как и для большинства россиян) по большей части вытеснена в «медийный» сектор. Известно, что события (явления, процессы), будучи даже очень важными, но происходящими где-то далеко и не затрагивающими непосредственно повседневную жизнь, остаются для большинства россиян событиями сугубо телевизионными. Оказывается, что и для москвичей события федерального уровня (даже, если они происходят в Москве!) вытесняются в тот угол сознания, который называется «телевизор».

2. Москвичи живут в очень плотном информационном поле и научились разделять чисто «информационные события» и «реальные явления (процессы)». Подавляющее большинство «информационных» событий (даже очень страшных) имеет свойство как-то быстро рассасываться в массовом сознании москвичей, не оставляя следов и не перерастая в осознанную личную проблему. Даже серия непрекращающихся ужасных террористических актов (Норд-Ост, Тушино, Тверская, метро и пр.) повысили уровень актуальности данной проблемы в Москве всего на 5% относительно общероссийского уровня. Соответствующие события должны были бы стать для жителей города реальным явлением, в то время как для остальных регионов лишь информационным событием. А получается, что Москва смотрела на эти события также как и остальная Россия – через экран телевизора. Если бы событие, сопоставимое с Норд-Остом, случилось (не дай Бог!) в каком-нибудь Саратове, то оно стало бы для жителей города явлением, обсуждаемом на кухнях как событие, затрагивающее близких и знакомых, явлением, по поводу которого там говорили бы «мы, саратовцы, испытали такое…», т.е. явлением, в известной мере объединяющим и укрепляющим идентичность «саратовца». В Москве не так. Никакой Норд-Ост не объединил Москву, для большинства это случилось где-то далеко «на Дубровке» (почти что в Волгодонске).

3. Событийный (медийный) ряд слабо связан с фундаментальными социальными настроениями и проблематикой москвичей. Точнее, он связан с социальными настроениями довольно ограниченной части населения города (прим. 20%). Также как в России есть Москва с ее вроде бы особым менталитетом, внутри Москвы есть своя «Москва», которая действительно по-настоящему живет федеральной жизнью. Эти «москвичи» (назовем их столичными «федералами») торгуют акциями российских компаний на бирже, снимают рекламные ролики для федеральных каналов, продают за рубеж нефть, добытую далеко в Сибири, постоянно общаются с иностранцами, работают в государственных органах, наконец. И проблемы, скажем, расходования стабилизационного фонда государства для них вполне личные проблемы. Но для большей части населения (настоящих «горожан») реальная жизнь, а с ней и реальная проблематика лежит в повседневности (и локальности) – жилье, рынки, мигранты, милиция, ГИБДД и т.п., причем не вообще мигранты, и не вообще милиция, а именно те, что рядом с домом.

4. Испытав страшный удар в 1999 году, московская элитная группа до сих практически больше на федеральный уровень по-настоящему не высовывалась. Похоже, околомэрское сообщество вполне справедливо решило, что ей «и тут всего хватит». По этой причине информационное, политическое и социальное внимание мэра и его команды сконцентрировалось на действительных «горожанах». Надбавки к пенсиям, социальные трансферты, «гаражные» программы, дороги, благоустройство, наконец, местные издания, говорящие именно об этом, а также о конкретных дворах, заборах, подъездах (а не о партиях, «юкосах», бушах, ираках и пр.) – все это долгосрочное возделывание городской среды. Возделывание и «благоустройство», конечно, «под себя», но кто в Москве садовник? Ясно, что не Путин. Для страны, называющейся Москвой в ее низовом плане, есть не менее значимый местный Президент, и звать его Юрий Михайлович.

5. Известно, что одна из главных движущих сил протеста – осознание какой-то социальной группой своего доминируемого (дискриминируемого, обделенного и т.п.) положения. Понятно также, что это чувство возникает только в ситуации сравнения с кем-то доминирующим, владеющим и т.п. В Москве указанный механизм формирования протестных настроений практически не работает, причем по нескольким причинам. Во-первых, в Москве всегда была большая социальная дифференциация, и люди к ней привыкли. Не так, как в провинции. Во-вторых, для большинства жителей Москвы сравнение с регионами как раз в пользу Москвы.

Вместе с тем, похоже, для «горожан» и «федералов» существует разный ракурс сравнения. «Горожане» сравнивают свою жизнь с остальной Россией, а «федералы» во многом с т.н. «цивилизованным миром».

Известно, что социальное недовольство в России во многом стимулировалось открытием позитивных сторон зарубежной жизни (про негатив советские люди хорошо знали, а вот про плюсы нет), что провоцировало сравнение и соответствующие выводы. Так вот, похоже, что большинство недовольных в Москве до сих пор живет в этой системе сравнения. В то время как большинство довольных - в другой, сравнивая Москву не с остальным миром, а с остальной Россией. И в этом пока главный ресурс действующей московской власти.

6. Фактически основное недовольство московской властью демонстрирует не те, кто относительно хуже живет, а те, кто хочет большего – предприниматели, интеллигенция и т.п. При этом, повторюсь, хочет в соответствии со специфическими представлениями о «цивилизованном мире». Вместе с тем, эту часть населения для ее умиротворения не стоит переубеждать сменить точку отсчета. Следует лишь демифологизировать образ зарубежья. Москва действительно должна сравниваться с зарубежными столицами, но реальное сравнение тут же приведет к неожиданному «открытию» типовых проблем всех мегаполисов мира (перенаселенность, дороговизна жизни и особенно жилья, плохая экология, нелегальные мигранты и т.п.). Кстати, по некоторым позициям Москва будет на вполне приличном уровне.

7. У московских «горожан» и «федералов» помимо разной жизни разные электоральные стереотипы. «Федералы» плохо воспринимают политика, который мало публичен, не обладают федеральной известностью, не делает политических заявлений общероссийского характера, не говорит о глобальных проблемах (Ирак, Евросоюз, мировые цены на нефть, геополитические отношения с США и пр.) и в этом смысле для них весьма «провинциален». «Горожане», наоборот, ценят ориентированность на решение местных «хозяйственных» проблем, а всех политиков федерального уровня считают болтунами и «мАсковскими выскочками». По этой причине «федералы» очевидно негативно относятся к Лужкову и его команде «местечковых коррупционеров» и с нетерпением ожидают прихода новой фигуры со стороны (лучше «сверху», т.е. с федерального уровня). Напротив, «горожане» поддерживают Лужкова и будут поддерживать того, кто будет назван его преемником из его же команды. Поскольку «горожан» в Москве явно больше, исход электоральной битвы в текущем социально-политическом контексте понятен.