Будущие жители инногородов. Кто они, и что ими движет // Выступление И.Задорина на Инновационном Форуме в Обнинске

выступление на Инновационном Форуме в Обнинске 13 мая
2010 года, панельная дискуссия "Модели инноградов:
сущность и перспективы, конкуренция и риски"

Заранее хочу извиниться, что не буду говорить об инновациях, инвестициях, инфраструктуре и прочих очень важных и очень сложных предметах. Я буду говорить о таких вещах, про которые имеет свое мнение, пожалуй, каждый сидящий в этом зале. В какой-то мере почти каждый имеет по этим вопросам развития инногородов свой собственный уникальный опыт, которым может поделиться. Как социолог, я полагаю, что инногород - это, во-первых, люди, во-вторых, люди, и, в-третьих, тоже люди. Поэтому я буду говорить о людях будущих иннгородов и о том, что может их туда, в эти города, привести.

Вообще вопрос о мотивации будущих «инопланетян», а инногорода в социальном плане действительно отдельные планеты, задается не часто. Многое кажется очевидным. Что тут думать? Создай такой замечательный футурополис, город будущего – Сколково, и «люди к тебе потянутся».

Вместе с тем исследования показывают, что система мотивации к приезду в такой город довольна сложна, весьма разнообразна и требует специальной проработки в каждом проекте инногорода. В зависимости от того, на кого прежде всего ориентируются проектировщики, и какую главную миссию города видят в этом проекте, должны формулироваться разные мотивационные пакеты.

Конечно, есть моменты универсальные – это прежде всего материальные стимулы. С этих универсальных стимулов многие проектировщики и начинают. Сейчас уже для Сколково конкретно рассчитывают, сколько должен получать тот или иной специалист на том или ином уровне иерархии.

Но является ли материальный стимул главным для того, чтобы талантливый ученый, инженер приехал в новый инногород и там плодотворно трудился? Для того, чтобы приехал, возможно, да, а для того, чтобы эффективно трудился, вряд ли.

Конечно, когда респондентов из числа молодых ученых и инженеров спрашивают, что для вас является важным стимулом к приезду в новый инновационный город, высокую зарплату называют чаще всего. Но почти всегда зарплата оказывается вторым по важности стимулом после чего-то другого. То есть это важно вместе с еще некоторыми другими условиями, высокая зарплата должна идти «в пакете» с еще чем-то.

По результатам исследования более высоким стимулом, мотивом к переезду в инногород по сравнению с деньгами является мотив социального комфорта. Тут тоже вроде бы ничего оригинального нет. Так было всегда. Решите для молодых ученых проблему жилья, устройства детей, безопасности семьи, вообще социально комфортной среды обитания, и это будет удерживать в городе и способствовать плодотворной работе больше, чем деньги. Давно известно, что к важнейшим социальным факторам относится также возможность занятости членов семьи. Все это в комплексе приводит к тому, что как говорят многие эксперты, решение о жизни в иннограде зачастую будет принимать не сам ученый, а его жена.

Но и социальный комфорт не является важнейшим фактором мотивации плодотворной научной, инновационной деятельности. Есть еще три более высоких уровня мотивации.

Третий этаж мотивационной пирамиды – высокий социальный статус, престиж, репутация места работы (здесь же возможность работать в элитной организации, коллективе, с всемирно известным авторитетом). Иными словами, работа в инногороде должна быть заведомо более престижной (статусной), чем текущая деятельность, и предоставлять молодому человеку возможность социального роста. История создания новосибирского академгородка показывает насколько важны мотивы «карьерной» реализации.

Далее, возможно самое главное - творческий мотив, возможность профессиональной реализации, возможность осуществить свои идеи, возможность работать эффективно (на хорошем передовом оборудовании) и т.п. Очень часто сама возможность работать интересно и творчески на передовом краю науки и техники перекрывает все остальные стимулы и антистимулы.

Ну, и наконец, самый высокий мотив – ощущение причастности к решению какой-то сверхзадачи, ощущение высокой миссии, (ты делаешь что-то такое, что решает какую-то очень важную задачу для всего человечества). То есть ощущение того, что работая в этом городе и в этих проектах, ты фактически «входишь в историю».

Вот такая система, такая иерархия мотивов. И конечно, она для каждого человека разная.

Решение о том, какой базовый мотив, какой мотивационный пакет должен быть предложен проектировщиками будущим жителям, зависит от того, на какую аудиторию он должен быть направлен. Т.е. от решения вопроса, а кого собственно хотели бы видеть разработчики инногорода в качестве его жителей.

Вот, например, концепция инновационного центра Сколково строится на базовом утверждении о том, что основу его сотрудников должны составить либо наши бывшие соотечественники, работающие ныне за рубежом, либо иностранные ученые и специалисты.

Вообще-то мы спорили с сотрудниками Роснано, пока они занимались проектами Сколково, по поводу такой концепции. Мы сомневались, что ориентация на повторение опыта Петра I по созданию инновационной «немецкой слободы» правильна. И они нам не верили, пока не провели опрос. Результаты исследования пока закрыты, но даже тот факт, что только 2% иностранных респондентов вообще решились заполнить анкету опроса (для российских ученых это доля составила более 15%), говорит сам за себя. то есть пока иностранцы и бывшие «наши» с большой осторожностью смотрят на приглашения приехать в российский технополис.

Опыт многих других стран показывает, что массовой репатриации мозгов не происходит, если в качестве платы за возвращение предлагается только материальный стимул или социальное обустройство. Потенциальные репатрианты в тех же Штатах уже все это имеют, и смысла менять простые зеленые доллары на большие юани или длинные рубли сходу не видят. А что мы можем еще предложить? Какие еще другие стимулы надо создавать для репатриации кадров?

Возможно, если ориентироваться на высокие зарплаты и социальный комфорт как главные стимулы, то целесообразнее опираться скорее на отечественных специалистов, у которых система мотиваций, похоже, как раз в большей степени связана именно с такими стимулами. В какой-то степени справедливым становится понятие, которое сейчас все чаще произносят, когда говорят о проблеме привлечения талантливых российских ученых в новые города. Это понятие «эвакуации» – фактически спасения «вывоза» из агрессивной или депрессивной среды, в которой они сейчас проживают и работают.

А говоря про иностранных специалистов, надо искать «недореализованных».

Кстати, об агрессивной среде, а точнее об антистимулах, которые препятствуют тому, чтобы люди поехали в инногород.

Прежде всего это «неверие». Серьезным тормозом к приезду в инногород является неверие в то, что этот город вообще будет, что он будет в конце концов построен, и построен именно в том виде, как планируется. Наших респондентов сильно волнует, не уйдет ли весь инновационный порыв государства в свисток, не «распилится» ли весь инновационный бюджет, не будет ли Сколково просто второй Рублевкой и т.п.

Второй антистимул - образ коррупции и чиновничьего или бизнес-диктата. Не будет ли условное Сколково центром не высокой технологии, а высокой коррупции.

Вообще, кстати, оказалось, что важнейшим негативным фактором отношения к инновационному центру в России для иностранных ученых является не то, что они плохо относятся к российской науке и не верят своим коллегам в России. Они, оказывается, чаще всего просто не верят России в целом.

Таким образом получается, что при создании инногородов должны решаться задачи не только создания позитивного имиджа самих интеллектуальных городков как оазисов в океане коррупции, преступности и воровства. Должна решаться задача создания позитивного образа страны в целом. Хотя даже не знаю, кому сейчас это под силу.

Мотивационный пакет, закладываемый в концепцию инногорода, существенно зависит от планируемой социально-профессиональной структуры населения.

Каков эффективный социально-профессиональный состав инногорода?

Понятно, что там должны быть ученые, инженеры, инфраструктурные работники. Так создавались и старые советские наукограды. Но сейчас в инногородах как центрах прикладных инновационных разработок вместе с талантливыми учеными должны жить не менее талантливые администраторы, менеджеры от науки, продюсеры от технологии, коммерсанты, специалисты венчурного бизнеса, юристы, патентоведы, экономисты.

Кстати, кто-нибудь изучал, а какие могут быть стимулы у коммерсантов, финансистов, юристов для переезда в новый интеллектуальный центр? В разных источниках упоминаются (помимо очевидного материального стимула) транспортный и коммуникационный комфорт, а также возможность «богатого» и разнообразного досуга. Как видим, это несколько отличается от мотивационной иерархии ученых.

Мотивация к профессиональной творческой и иной деятельности естественно разная на разных этапах жизненного цикла. Причем здесь надо говорить как о жизненном цикле отдельного человека, так и жизненном цикле города в целом.

Вообще, для инновационных городов проблема жизненного цикла становится одной из важнейших. Сейчас все понимают, что медленное умирание наших наукоградов связано не только с развалом советской экономики и отсутствием госзаказа. Это умирание связано с тем, что в социально-профессиональной концепции города не предусматривалась возможность его переориентации тогда, когда прежняя миссия города (для которой он создавался) оказывалась выполненной (или уже ненужной). Собственно здесь наукограды страдают той же болезнью, которая свойственна и другим моногородам с другим профилем. «Что остается от сказки потом, после того как ее рассказали?». Что делать, когда вырастает второе поколение жителей (дети первопроходцев), и оно не собирается продолжать дело отцов. Судьба многих атомных городков наглядно показывает такую проблему.

Поэтому, возможно, новые инногорода будут строиться на принципах вахтового поселка, когда специалист приезжает не навсегда, а на время, и может быть даже весьма ограниченное. Такой принцип позволит более гибко учитывать как изменения в жизненном цикле (и соответственно в системе мотиваций) отдельного специалиста, так и позволять оперативнее и менее болезненно «перестраивать» город под новую задачу, новую миссию.

В итоге мы приходим к выводу, что по всей видимости у разных инновационных городов должны быть разные социальные модели, учитывающие различия в базовых параметрах: миссии города, базовой социальной группе населения, разном мотивационном пакете. И еще учитывающие такой важнейший фактор как различия в главном субъекте города.

Думаю, у большинства сидящих в этом зале, образ будущих инногородов все-таки имеет прототипом советские наукограды – города, инициированные и созданные государством. То есть в массовом представлении главным субъектом создания и развития города всегда выступает государство. Причем, так скажем, государство на федеральном уровне.

Но сейчас становятся возможными и интеллектуальные поселения совсем другого типа, с другим базовым субъектом.

Во-первых, субъектом создания инногородов становятся региональные власти и региональный бизнес. Во-вторых, становятся возможными т.н. «корпоративные города». Примеры уже есть, пока, правда, за рубежом - города компаний Intel, Cisco, Google, но уверен, скоро и у нас такие появятся. Что мешает, скажем, тому же Прохорову построить новое интеллектуальное поселение, ориентированное на разработку водородного двигателя, идеей которого он вроде бы так увлечен?

В-третьих, и это самое новое, становятся возможными интеллектуальные поселки кооперативного типа, созданные самими жителями. Информационное производство позволяет создавать города-поселки типа старинных слобод, которые бы населялись программистами, специалистами в области медиа, инженерами-когнитологами, социальными технологами и т.п. И такие поселения-производства могут объединять людей на принципах эффективной и экологичной коммуны, в которых как вы понимаете, уже совсем особая мотивация труда и жизнедеятельности. Думаю, Александр Карасев может здесь рассказать о такой концепции «города друзей».

Вот на этом красивом оптимистическом образе я и закончу. Не хочется, чтобы теперь весь наш общенациональный порыв по созданию инновационных интеллектуальных поселений вылился только в Сколково. Вообще это рискованно монополизировать воплощение какой-то важной идеи. Сейчас очень важно сохранить (и даже расширить) разнообразие и богатство дискурса (идей, концепций, проектов) по тематике интеллектуальных поселений (интелполисов, как мы это называем). Это само по себе является, на мой взгляд, очень важной задачей в рамках реализации государственных и межсекторных проектов.

То есть я хочу сказать, что пусть расцветают сто разных инногородов, разного типа и с разными социальными моделями.