Рейтинг великий и ужасный // Интервью с И.В.Задориным. "Московские новости"

"Московские новости", 21.10.03

На недавней презентации очередного предвыборного проекта корреспондент "МН" задал одному из именитых российских политологов вопрос: "На каких научных данных основана ваша уверенность, что публикуемые рейтинги могут заставить избирателя проголосовать или не проголосовать за партию или политика?" "Это общеизвестно с тех самых времен, когда появились первые рейтинги",- ответил политолог.

Можно было бы считать это лишь частным мнением именитого человека, если бы из высказываний представителей Центризбиркома - организации, которая недавно стала не только составлять, но и трактовать "выборные" законы, - не следовало, что госчиновники думают так же. И намерены яростно отстаивать свою точку зрения во время избирательной кампании.

Рассказать о реальных научных основах того, что многим кажется аксиомой, "МН" попросили Игоря ЗАДОРИНА - руководителя исследовательской группы "Циркон", а в 1999 году - сотрудника Администрации президента, призванного снабжать ее выверенными социологическими данными.

- Кто-то из научных авторитетов пытался выяснить, влияют ли рейтинги на выбор граждан?

- Из того, что я с ходу могу припомнить, первые исследования относятся к пятидесятым годам и проводились в

США, откуда к нам и пришел термин "band wagon effect", т.е. "эффект запрыгивания в последний вагон". Речь шла о том, что не определившийся к моменту голосования избиратель склонен, вроде бы, действовать учитывая мнение большинства. По этому поводу на Западе проводились исследования, однако результаты их были неоднозначны: никто не взял на себя ответственность твердо утверждать, что этот механизм жестко действует и именно таким образом. В России, до последнего времени практически никто перед собой по-настоящему соответствующую исследовательскую задачу не ставил. Лишь Фонд "Общественное мнение" несколько раз задавал своим респондентам вопросы о том, насколько они интересуются социологическими рейтингами и как к ним относятся.

Что же касается наших собственных исследований, то в 1999 году мы ввели понятие - "информационная чувствительность" избирателя. И по грубым оценкам получилось, что треть наших избирателей вообще пребывают вне досягаемости традиционных информационных каналов. Таких людей не то что рейтинги, но и откровенно пропагандистские материалы просто не достигают. Еще одна треть находится в поле действия информационных каналов, но она все равно не является "информационно чувствительной". Это люди, имеющие достаточно устойчивые убеждения, и повлиять на них какими- то публикациями тоже невозможно. И только приблизительно одна треть и достижима, и в какой- то степени может изменить свои мнения и предпочтения. Кстати, по данным сравнительно недавнего опроса ФОМ как раз около 25% респондентов признались в том, что информация о партийных рейтингах может повлиять на их отношение к партиям.

Но при этом нельзя сказать, что вся последняя группа приходит на выборы, и реализует этот самый эффект "заскакивания в последний вагон". Во-вторых, далеко не все в этой группе доверяют публикуемым рейтингам. В третьих, даже если избиратель пришел на выборы, знает про рейтинги и доверяет информации социологов, он весьма по-разному может распорядиться этим сокровенным знанием, совсем не обязательно подтверждая заокеанский эффект. Известно, что часть избирателей может сознательно проголосовать за аутсайдера, просто из чувства противоречия. И самое главное, такие "чувствительные" избиратели весьма неравномерно распределены по электоратам. В одних электоратах (например, в "Единой России", СПС, "Яблоке") их больше, в других меньше (в КПРФ, ЛДПР). Иными словами, я хочу сказать, что эффект "последнего вагона", безусловно, существует, но его реальное значение в рамках общефедеральных избирательных кампаний сильно преувеличено. По всей видимости, можно говорить, что имеет место лишь для малой части электората, да и то по-разному. Для сторонников одних партий влияние заметное, для других - незначительное. По большому счету сегодня эта проблема значима только для электоратов СПС и "Яблока" - ввиду их специфического положения. С одной стороны, обе они имеют электоральную поддержку на грани пяти процентов, а с другой - их избиратели весьма образованные граждане, склонные к рефлексии и рациональному выбору. Поэтому для обеих партий существенно, если даже один процент "их" избирателей разуверится в том, что его партия проходит, и скакнет в "чужой" вагон.

Только рационально выбирающему избирателю трудно смириться с тем, что его голос пропадет. Окажись в таком же шатком положении, скажем, эмоционально голосующие сторонники ЛДПР или КПРФ, для них скорее всего никакой проблемы не было бы. Избиратели этих партий, в отличие от сторонников "Яблока" и СПС, подсчетами не занимаются, и отдавать свои голоса "чужой" партии вряд ли станут.

Вывод: да, рейтинги влияют, но не на многих, и это влияние становится значимым только в сугубо специфических конкретных ситуациях и для конкретных групп избирателей. Однако, судя по сегодняшнему поведению партий кажется, что, невзирая на то, в какой они на самом деле ситуации, они все стремятся доказать, что имеют больше поддержки, чем есть на самом деле. Чтобы повлиять на электорат? Думаю, нет. В большинстве случаев, уверен, речь идет об оказании влияния на партийных спонсоров и других политических субъектов, обладающих каким-либо политическим ресурсом. Если партия говорит, что у нее 10 процентов в кармане, цель этого - не укрепить электорат, а убедить политических игроков, бизнес-элиту, тех, кто будет делать свои политические ставки. Для очень многих рейтинги - эти своеобразные "курсы акций" - вопрос жизни и смерти. И они будут биться, платить бешеные деньги, чтобы чей- то "курс" повысился или понизился. Но это вполне специфический круг игроков. Хотя естественно, кто- то из рядовых граждан тоже следит за этими сводками с политической биржи. Но сколько из них на этом основании будут менять свои политические предпочтения? - На мой взгляд, очень немного.

- В 1999 году Вы говорили о закономерности: нет стабильности - есть интерес к рейтингам, появляется стабильность - интерес падает...

- То, что происходит сейчас, практически полностью подтверждает этот тезис. Сегодня на дворе "стабильность", и интерес к политической жизни, политическим фигурам гораздо меньше, чем в период радикальных реформ и прочих потрясений. Люди все больше уходят в так называемую повседневность. По данным опросов ФОМ, доля респондентов, заявляющих о своем интересе к партийным рейтингам упала с октября 1999 года по май нынешнего с 64% до 38%. Замечу, что стабильность это ведь не только отсутствие социальных конфликтов, это ситуация, когда, как правило, нет новых серьезных политических предложений - идей, действий, людей. Посмотрите на список рейтингуемых политиков (президентский рейтинг ФОМ или ВЦИОМ). Этот top-list стабилен уже много лет и включает в себя в основном политиков прошлого века (в прямом и переносном смысле). Какой тут может быть интерес? В списке партий новички есть, но стать для избирателей узнаваемым как нечто реально новое они не смогли. И понятно почему - сейчас для того, чтобы привлечь к себе внимание, нужно гораздо больше энергетики, чем скажем, четыре года назад.

- Есть другие серьезные отличия от кампаний 1999- 2000гг.?

- В смысле влияния рейтингов - нет. Единственный нюанс: стала очень популярной технология доминирующего рейтинга. Ее применили на выборах в Петербурге: мол, давайте с самого начала доведем до сознания избирателя единственную мысль - выбора нет. Вот фаворит, его рейтинг - 50- 60 процентов. Но сработала эта "технология" не совсем так, как ожидалось. Если бы расчет был верен, все неопределившиеся побежали бы голосовать за лидера. Вместо этого люди просто не пришли на участки. В ситуации заведомой предрешенности выборов, не только интерес к рейтингам падает, но и активность избирателей.

- А новые идеи Александра Вешнякова, угрожающие обещания отслеживать публикации рейтингов и, подразумевается, наказывать в чем-то провинившихся?

- По сравнению с 1999 годом разговоры ЦИК действительно стали жестче. Но я допускаю, что и для ЦИК важнее на самом деле, как эти рейтинги повлияют на политических субъектов, а не собственно на избирателей. Сейчас практически главной интригой выборов станет вопрос: кто из партий будет шестым в списке прошедших в Думу? И будет ли такой вообще. Главные баталии разворачиваются во "второй лиге". Там четыре претендента - как считается, все "новоделы" Кремля. Предполагается, что они в последний момент могут использовать самый высокий кремлевский ресурс. Все четыре? Нет, кто- то один. И бОльшие шансы будут у того, кто принесет президенту за две недели до выборов данные: смотрите - у нас больше, чем у всех - 3,8 процента!

И это имеет гораздо большее значение, чем влияние на сами электораты малых партий. Электоратам этим наверняка рейтинги менее интересны. И объявление, что у кого- то во второй лиге уже есть около 5 процентов, действительно может произвести революцию - но не в сознании избирателей, а в политическом бомонде. Естественно остальные партии будут сопротивляться тому, чтобы появились такие невыгодные публикации.

- А как доказать преступный замысел социологов, если выданный ими рейтинг кому- то показался неправдоподобным?

- Сформулировать состав преступления тут невозможно. "У нас такие результаты" - скажут социологи, и будут правы. Вопрос достоверности решается только сопоставлением с другими измерениями, сделанными другими центрами, и возможно по другим методикам. Спасение тут только в том, чтобы "измерителей" было много. Хотя бы 4- 5. В начале года у нас было реально только два. И это было очень плохо - все скандалы происходили из- за того, что у одного что-то упало, а у другого выросло. Но сейчас регулярных политических полстеров уже четыре: сразу становится видно, кто был неточен в последнем опросе. Ошибки бывают. Главное, чтобы не было монополии, одного "самого правильного" рейтинга. А что касается предупреждений ЦИК, то все они в основном адресованы прессе. Даже то небольшое влияние, которое оказывают рейтинги, оказывается все-таки через публикации. Хотя сегодня и влияние СМИ на выбор избирателей тоже довольно условно - новое законодательство о работе СМИ во время выборов явно работает на инерционный сценарий и сохранение Ее Величества - Стабильности.

Беседовал Андрей Степанов