Заговор гуманитариев: политтехнологи versus социологи. Дискуссия И.Задорина и А.Чеснакова.// "Со-Общение", №5

"Со-Общение", май 2000, №5

Политтехнологи versus социологи

Перед всякими выборами неизменно встает вопрос о взаимоотношениях двух активно участвующих в избирательном процессе и тесно связанных между собой профессиональных сообществ: социологов и политтехнологов. Причем на протяжении уже многих лет возникают одни и те же взаимные упреки: политические консультанты и “пиарщики” сетуют на то, что социологи не дают (и не могут дать) им полной и надежной информации о состоянии общественного сознания, а последние критикуют оппонентов за нежелание (и/или неумение) грамотно работать с социологическими данными.

В самом начале думских предвыборных баталий появилась статья директора Центра политической конъюнктуры России АЛЕКСЕЯ ЧЕСНАКОВА “Заговор социологов” (“Известия”, 9.10.99). Ее автор подверг критике текущую социологическую практику, особенно ту ее часть, которая касается электоральных исследований. Статья открыла активную кампанию в СМИ против социологов и социологических рейтингов. Тогда в качестве наиболее активного оппонента с “пострадавшей” стороны выступил научный руководитель группы ЦИРКОН ИГОРЬ ЗАДОРИН, в то время начальник отдела изучения общественного мнения Администрации Президента РФ. По прошествии некоторого времени наш журнал предложил двум известным специалистам вернуться к теме дискуссии и уже в рамках старого доброго жанра очных “диалогов о…” спокойно разобраться в проблеме. В основе такого диалога лежит не попытка найти правых и виноватых, а стремление осмыслить конфликт между двумя сообществами и наметить пути к неконфликтному и эффективному сотрудничеству. Тем более, что он и просто обречены на взаимодействие.

Чтобы проверить работу социолога, необходимо нанять... другого социолога?

Алексей Чеснаков. Для разработки эффективных политических технологий, особенно касающихся публичной политики, нам крайне необходимы точные и надежные данные о текущем состоянии общественного сознания, политических предпочтениях избирателей, мотивации этих предпочтений и т.д. и т.п. К сожалению, от ряда социологических служб мы зачастую получаем не то, не так и не тогда, когда надо. При этом данные различных центров и лабораторий порой расходятся между собой настолько, что легче вообще отбросить их все сразу, чем разбираться, где истина. Не открою секрета, если сообщу, что в ряде избирательных кампаний политтехнологи вынуждены заказывать исследования сразу у двух социологических структур, для того, чтобы иметь возможность “проверить” выводы одной из них. Естественно, такое положение вещей вызывает раздражение не только у нас, но и у наших клиентов, многие из которых не могут понять, как между итоговыми данными разных служб может наблюдаться столь значительная разница. При этом я подче ркиваю, что речь идет не об оригинальных методиках, а о простых количественных исследованиях.

Технологам не до “тонкостей”

Игорь Задорин. Печальный факт: очень многие из тех, кто называет себя политтехнологами, специалистами по политическому “пи-ару” и т.п., просто не умеют читать социологические данные. В моей практике было немало примеров, когда приходилось объяснять элементарные таблицы с процентами. Неумение отличить данные опроса, приведенные от всей выборки и рассчитанные от числа, скажем, определившихся респондентов, на мой взгляд, непростительно даже для начинающего журналиста, не говоря уже о человеке, взявшего на себя ответственность давать политические советы. Однако это неумение тут же переводится в обвинение в адрес социологов – мол, “данные неверные”, “сплошной обман” и т.д.

Еще более распространенными являются ошибки при интерпретации социологического материала. Здесь, конечно, вопрос посложнее: надо понимать природу данных, что за ними стоит, какие выводы из них можно делать, а какие нет. К сожалению, многие так называемые политические консультанты относятся к методологическим вопросам производства социологической информации “свысока”, считая для себя унизительным разбираться в “технических деталях”.

Социология - это не только опросы общественного мнения

Вообще представления о “простоте” социологической работы – составил анкетку, опросил, “обсчитал”, выдал “цифирь” - являются довольно распространенным заблуждением. В результате часто не только от “говорящих голов” с телеэкрана, но и от участников политологических семинаров приходится слышать довольно смелые “аргументы и факты”, основанные на неграмотном использовании социологических процедур (например, приводятся количественные результаты, полученные на базе сугубо качественных методов – фокус-групп). Социология многими сводится к рейтингам. Но в рамках предвыборных кампаний социолога ставят в такую ситуацию, когда от него помимо рейтинга ничего и не требуется. Серьезные исследования по определению не могут укладываться в рамки избирательной кампании. Но почему о социологах вспоминают только во время выборов, что мешает политтехнологам и политикам заказать серьезные исследования заранее? Существуют устойчивые стереотипы сознания, которые не меняются в течение месяца, и, значит, могут из учаться постоянно. Но спроса на системные исследования нет.

Инстинкт и наука

Очень часто за якобы обоснованными обвинениями в адрес социологов стоит методологическое бескультурье и просто боязнь научной рациональности. На мой взгляд, многие социальные технологи (даже вышедшие из научно-исследовательской среды) уже давно привыкли работать, опираясь лишь на творческую интуицию и технологическое вдохновение, заменяя серьезный социологический анализ умозрительными догадками. Они пытаются управлять общественными процессами, “как Бог на душу положит”, а социологические данные привлекают только тогда, когда надо убедить клиента в своей правоте (или увеличить бюджет работ).

Конечно, разночтения в социологических данных присутствуют и по причине невысокой квалификации некоторых квазисоциологических коллективов (в т.ч. некорректного осуществления исследовательских процедур). Но надо научиться различать профессионалов, дорожащих своей репутацией, и сезонных шабашников. Ведущие социологические центры уже давно дают полностью сопоставимые результаты.

Где провести границу?

А.Ч. В таком случае отсылаю Вас к данным социологических центров, опубликованным за несколько дней до президентских выборов. Разброс в прогнозах социологов по процентам голосов, которые будут получены Г. Зюгановым, поистине впечатляющий: от 18 до 29%. Вы только что сказали о сопоставимости результатов. Вышеупомянутый разброс касается исключительно известных служб, лидеров на рынке социологических исследований. Конечно, во многих случаях ответственность за публикацию некорректных данных лежит на журналистах. Так, перед выборами в Госдуму одна из центральных газет опубликовала рейтинг КПРФ - 12%, не указав, что это результаты опроса людей с относительно высоким уровнем дохода. Даже статья в “Известиях”, положившая начало данной дискуссии, была основательно сокращена, а многие оценки в ней были изменены на противоположные. Однако приведенная выше “вилка” не может быть оправдана неграмотностью журналистов.

Что же касается “квазисоциологических коллективов”, то социологи сами должны разобраться в своей среде. И не только отделить профессионалов от дилетантов, но и более четко обозначить рамки собственно социологической практики. Многие проблемы взаимодействия с социологическим сообществом связаны с фактом его крайне размытой идентификации. Социологами часто называют себя люди, которые по сути уже давно являются либо публицистами-обозревателями, либо “пиарщиками”, либо политическими консультантами, либо маркетологами, но никак не исследователями. Похоже, стремление к “дележу бюджетов” заставляет многих “социологов” вторгаться в сферы, в которых они не являются специалистами.

Смешение жанров

И.З. Здесь мне придется согласиться с Вами. На мой взгляд, совершенно недопустима ситуация, когда социальный исследователь переступает границу своей профессиональной деятельности и становится, по сути дела, социальным инженером. Процесс измерения социальной реальности должен быть отделен от процесса ее изменения. За эти процессы принципиально должны отвечать разные специалисты. Иначе инженерные (технологические) задачи могут порой заставить “подправить” исследовательские результаты. В этом один из главных проблемных узлов взаимоотношений двух наших сообществ.

Однако проблема профессиональной идентификации имеет и еще один аспект, не являющийся специфичным только для социологов. Сложилось так, что на рубеже 80-х - 90-х годов вместе с радикальными изменениями в социальной жизни страны практически все гуманитарные науки в России испытали серьезные трансформации своей проблематики. Проблемы, еще недавно казавшиеся актуальными, перестали быть таковыми, и, наоборот, появились новые, доселе неизвестные задачи, а, следовательно, и новые предметные поля. Радикально изменился социальный запрос, и многие исследователи, занимавшиеся, скажем, проблемами семьи и брака, остались без дела. Зато появился бешеный спрос на специалистов в совершенно новых областях, к примеру, в электоральной социологии, которой раньше в стране просто не было и, по сути, не могло быть. При этом денежные потоки, ориентированные на новые специализации, естественно, “разминулись” с квалификационными изменениями, и получилось, что пироги начал печь сапожник, а сапоги тачать пирожник.

Если бы в начале 80-х годов к специалисту по социологии семьи пришел кто-то и сказал: "Нас интересует рынок средств массовой информации", то уважающий себя ученый ответил бы: "Вам в соседний кабинет. Там сидят люди, которые пятнадцать лет пишут работы на тему СМИ". А в момент перестройки, когда рухнуло нормальное финансирование науки, специалист “по семье” стал браться за политику, СМИ, бизнес-проблематику, в общем за любую работу, которую ему приносили, не задумываясь, вправе ли он это делать. Многие при этом вообще ушли из исследовательской деятельности в публицистику, консалтинг и т.п.

Социологи “по знакомству”

Особо отмечу также, что, когда у нас появился рынок интеллектуальной (научной) продукции, на 99% это была сфера личных связей - не имен, торговых марок и продуктов, а личных связей. Если у какого-то ЛПР (лица, принимающего решение) возникала мысль, что ему надо что-то “поисследовать”, он звал своего помощника и спрашивал: "У тебя есть знакомые социологи?". Тот говорил: "Есть." - "Ну, тащи их сюда". Социологи приходили, и с ними заключался договор не потому, что они были лучшими, а потому что они были знакомыми, “своими”. Естественно, ни о какой квалификации (и тем более профессиональной идентификации) и не спрашивали.

К сожалению, и сегодня многие политики (и политконсультанты) продолжают работать с социологами – “по знакомству”. Однако, понемногу складывается новая предметная специализация. Появляются коллективы (в отдельных случаях можно уже говорить о брэндах), хорошо зарекомендовавшие себя на поле вполне определенной проблематики, и позиционирующие себя на рынке тоже вполне определенно. Так что, уверен, в недалеком будущем проблема идентификации социологов будет решаться проще и быстрее.

“Сделайте мне красиво”

Вместе с тем, хотел бы предъявить по этому поводу встречные претензии. Специализация и квалификация социолога во многом связаны с определенностью и корректностью запроса на социальное познание. Политконсультанты и специалисты в области PR по своему профессиональному положению являются постановщиками задач для социологов, то есть работу по переводу проблемы политика на язык исследователя они должны брать на себя. Но давать грамотный, точный, своевременный запрос на социальную информацию они не умеют (или не хотят). Как правило, социолог слышит примерно следующее: “Мы начинаем предвыборную кампанию, а вы сделайте нам какое-нибудь исследование”. Впрочем, иногда технолог ставит “более четкие” запросы социологу, например, “может быть, проведешь пару фокус-групп”? От этого, скажем прямо, не легче: откуда он знает, нужны ли ему фокус-группы? Может быть, он вообще не нуждается в услугах социолога! И довольно часто исследования проводятся, потому что “так принято”, или потому что стоит задача “о своить” крупные денежные суммы. В результате стало правилом, что социологи формулируют техническое задание для себя сами.

Диагностика и врачевание

А.Ч. Во-первых, замечу, что, точно так же, как и социолог, политтехнолог работает по заданию конкретного заказчика - политика. И все упреки в неточном и несвоевременном профессиональном запросе можно адресовать и этому уважаемому сообществу. Едва ли есть необходимость приводить примеры изменения позиции заказчика вне всякой зависимости от рекомендаций политтехнологов и консультантов – они всем хорошо известны.

Но дело даже не в этом, давайте сначала разберемся между собой. В вопросе некорректности постановки задач со стороны политтехнолога я вынужден Вас разочаровать. Конечно, он обязан знать общие принципы социологического исследования. Но он не должен вникать в методику, специфику внутренних процессов социологической “кухни”. Достаточно того, что он понимает, какой результат ему нужен на выходе. Но когда он задает вопрос, почему получены именно такие данные, вот тут-то социологи и буксуют. Причина проста – они не делают того, что должны делать после опроса – грамотно проанализировать его итоги с точки зрения причинно-следственных связей. Предлагаю провести следующую аналогию. Мне представляется, что социолог и политтехнолог могут быть сравнены с врачами, а сам процесс работы на клиента (больного) с неким медицинским конвейером. Социолог в данном случае – врач-диагност, который выдвигает гипотезу причины болезни. Но он не может поставить диагноз, основываясь исключительно на показаниях градусник а. Врач должен выявить причины болезни особенности образа жизни больного, что с ним происходило в процессе ее развития болезни. Лечить же больного (общество или политика, смотря какая цель в конкретном случае поставлена) на основании полученных данных должен врач-терапевт, в нашем случае - политтехнолог. Но для этого последний должен получить от социолога полноценную информацию, а иные социологи не в состоянии даже грамотно составить вопросы для анкетирования.

“Универсалы” окажутся в проигрыше

Я опускаю критику некоторых политтехнологов, которых кроме как шарлатанами назвать не могу. Но это проблема отдельного разговора. С увеличением сложности профессиональной работы социологов и политтехнологов четкое “конвейерное” разделение произойдет обязательно. У сторонников “универсального” подхода - специалистов как в области опросов, так и в области политтехнологий, остается все меньше и меньше шансов сохранять конкурентоспособность в условиях конвейерного принципа распределения функций. Те, кто этого не признают - окажутся вне рынка.

Я оставляю в стороне справедливую критику некоторых политтехнологов, которых и сам, иначе как шарлатанами назвать не могу. Но это тема для отдельного разговора. И последнее. Я уже неоднократно говорил об этом и напоминаю снова: именно социологи несут ответственность за появление некорректных результатов исследований в СМИ. Поэтому мои пожелания: визируйте собственные данные, пресса едва ли вправе отказать вам в этом, не допускайте возможности их неадекватной трактовки. Это в ваших интересах. Нет смысла обижаться на политтехнологов за критику. Нужно ликвидировать основания для критики, главным из которых является чрезмерное влияние публикаций опросов общественного мнения на само общественное мнение. К сожалению, подобная практика может иметь печальные последствия для двух наших профессиональных сообществ.

От претензий к конструктиву

И.З. Ну, Вы неисправимы. Уж сколько рассказано о полностью сочиненных самими журналистами и политтехнологами исследованиях. Да Вы и сами только что приводили примеры, когда журналисты сознательно перевирали результаты опросов. И опять виноваты социологи? А по поводу публикаций данных социологических исследований еще раз скажу: общественное мнение должно быть общественным же достоянием. Публиковать надо. Это один из способов общественной рефлексии, возможностей посмотреть на себя со стороны. Давайте лучше задумаемся о том, как сделать информацию, которую мы производим (неважно, эмпирическую, аналитическую, креативную или еще какую-нибудь) более качественной. И попробуем предположить нормы, которые следует установить для деятельности каждого из двух цехов, а также для межпрофессиональных отношений, чтобы уменьшалась взаимная неудовлетворенность от сотрудничества, а репутация наших сообществ не была бы столь проблемной, как сейчас.

Изложу свои соображения. Во-первых, необходим строгий отбор партнеров, чтобы со временем на рынке не осталось места временщикам и халтурщикам. Пока многие социологи не “прозрачны” и воспринимаются потенциальными клиентами как “черный ящик”. Непонятно, кого опрашивали, как проводился опрос, а потом глядишь: приносят какие-то цифры. Понять, кто есть кто на этом рынке, можно с помощью давно испытанных средств: конкурсного принципа распределения заказов (причем лучше, если тендер открытый), практики профессиональных рекомендаций, независимой внешней экспертизы работ.

Во-вторых, для уменьшения возможной взаимной неудовлетворенности следует уже на самых ранних стадиях партнерства тщательнее подходить к постановке задачи, формулированию запроса на информацию - оформлять его письменно. Полагаю, необходимо восстановить утраченную ныне культуру утверждения программ социологических исследований. Именно такие документы должны лежать в основе взаимодействия, являться свидетельством того, что заказчик и исполнитель понимают задачу одинаково.

А.Ч. Я предложил бы рассматривать конкретные темы сотрудничества между специалистами в наших сферах на специальных междисциплинарных семинарах, причем не разовых, а постоянных. Окончание федеральных выборов – как раз подходящий момент для проведения такого мероприятия. Необходимо подвести реальные итоги, разобраться, кто, с кем и как работал в ходе президентской кампании, каковы последствия применявшихся технологий для общественного сознания. Ну и, естественно, договориться о параметрах дальнейшего сотрудничества, а материалы дискуссий публиковать в прессе. Тогда мы снимем препятствия, стоящие на пути взаимопроникновения информационных потоков между нашими профессиональными сообществами.