К беседе обозревателя «Московских новостей» Валерия Выжутовича с руководителем Исследовательской группы ЦИРКОН Игорем Задориным

1. Насколько российские социологические службы сегодня свободны в своей деятельности? В какой мере им приходится учитывать интересы власти?

Большинство российских частных (а также, думаю, и академических) социологических центров, на мой взгляд, абсолютно свободны. На сегодня нет никаких серьезных законодательных ограничений или административных регламентов (в отличие, например, от некоторых государств СНГ), которые ставили бы социологов в зависимость от власти. Возможно, определенные ограничения в работе испытываютведомственные социологические службы, но, по всей видимости, было бы странно, если бы это было иначе: часть не может быть свободна от целого. По этой причине, я всегда с осторожностью отношусь к публичным данным партийных социологических служб или социологических подразделений крупных PR-структур.

Интересы власти, безусловно, учитываются, но не в плане «коррекции» результатов исследований, а в плане постановки исследовательских задач, когда различные властные органы выступают заказчиками и потребителями социологической информации. В таких случаях зависимость социологического центра от власти абсолютно такая же, как и от любого другого клиента (будь то бизнес-структура или общественная организация) – сделал все качественно и в срок – получаешь гонорар и признание, не сделал – штрафы и позор. При этом, поверьте, органы власти также заинтересованы именно в достоверной и объективной информации, как и любые другие заказчики.

К сожалению, власти слишком однообразны в перечне интересующих их задач. Как правило, все ограничивается вопросами, связанными с имиджем и перспективами выборов. Тут, правда, они очень напоминают журналистов.

2. Свидетельствуют ли результаты конкурса «Политпрогноз» о политической ангажированности тех или иных социологических служб? Случайно ли, что наиболее точными оказались прогнозы ВЦИОМ-А?

Результаты Конкурса никак не могут свидетельствовать о политической ангажированности социологических служб. Прогнозы всех центров сдавались в запечатанных конвертах (за трое суток до выборов), которые были вскрыты 8-го декабря утром (большинство центров не публиковало этих прогнозов ни до, ни после выборов). Если в чем-то и были заинтересованы социологи, так это в том, чтобы дать наиболее адекватный прогноз, а уж никак не в том, чтобы кому-то угодить этим прогнозом. Это было прежде всего профессиональное соревнование.

Я не считаю прогноз «ВЦИОМ-А» самым точным (все-таки 22% КПРФ и 41% ЕР это не очень точно, у ФОМ, НАЦ и РАГС аналогичные показатели гораздо ближе к официальным результатам ЦИК). Я считаю прогноз «ВЦИОМ-А» самым удачным. Дело в том, что в настоящее время социология не обладает инструментарием, позволяющим измерять электоральные предпочтения с точностью 0,1%. Поэтому с точки зрения социологического измерения 5.0% «Яблока» у ФОМ, 4.5% того же «Яблока» у НАЦ и 4.9% у «ВЦИОМ-А» это одно и то же, и одинаково точно! Равно как и прогнозы этих же центров по СПС – 5.0%, 5.1% и 4.7%. Но аналитики ЮЛевады были явно смелее в своей интуиции.

3. Возможна ли сегодня в России независимая социология (по аналогии с независимой прессой)?

Независимая социология сегодня в России есть, и она встречается, с моей точки зрения, гораздо чаще, чем независимая пресса. А именно доля частных, полностью себя окупающих и обеспечивающих социологических центров среди всех социологических структур, гораздо выше, чем доля так же полностью себя обеспечивающих (без дотаций) средств массовой информации.

Более распространенной проблемной ситуацией является, на мой взгляд, не внешняя зависимость социологов от «регулирующих органов» в проведении исследований и получении конкретных эмпирических результатов, а «внутренняя ангажированность» части коллег, их личная приверженность определенной идеологии, и, как следствие, определенная пристрастность при интерпретации полученных данных. Но в этом такие социологи, я думаю, мало отличаются от многих представителей независимой прессы.

4. Каково качественное отличие ВЦИОМ-А (Ю.Левада) от ВЦИОМ (В.Федоров)?

Прежде всего, ВЦИОМ и ВЦИОМ-А отличаются составом сотрудников. Молодому коллективу ВЦИОМа (в отличие от высококвалифицированного коллектива Ю.Левады) надо еще очень многому учиться, и очень многое осваивать в методологии и организации регулярного социологического мониторинга и других видов исследовательской практики. Все остальные различия пока не столь существенны и являются следствием первого (кстати, это именно различие, а не преимущество). Кроме, пожалуй, еще различия в организационно-правовой форме (и форме собственности). Но это особый разговор.

5. Какие черты приобрела отечественная социология за прошедшие четыре года - в условиях управляемой демократии?

Пока «управляемая демократия» никак существенно не повлияла на развитие отечественной социологии. Здесь следует сказать, что отечественная социология это далеко не только опросы общественного мнения, а даже наоборот. С моей субъективной точки зрения в настоящее время ее развитие в большей степени зависит от кадровых (старение и феминизация профессионального сообщества) и репутационных(престиж и восприятие сторонними контрагентами) проблем, чем от политического контекста. Возможно, я ошибаюсь, но социологи-исследователи сейчас больше нуждаются в расширении своего методологического арсенала, адекватного новым объектам и задачам, а не в расширении «прав и свобод», в которых пока их никто (слава Богу!) не ограничивает.

6. С какими проблемами может столкнуться та или иная социологическая служба, если ее данные будут постоянно расходиться с официально желаемыми?

Пока ни с какими. Центр исследования политической культуры России (ЦИПКР), плотно работающий с КПРФ, или академический Институт социально-политических исследований (ИСПИ РАН) на протяжении десятка лет публикует результаты исследований, которые свидетельствуют о «катастрофических последствиях социально-экономических реформ в России». И, как говорится, ничего. Фонд «Общественное мнение» на протяжении уже почти 7 лет регулярно вывешивает данные своих еженедельных (!) опросов в открытом доступе на сайте в сети Интернет (поверьте, эти данные далеко не всегда комплементарны Власти), и только крепнет (и в профессиональном и материальном плане). То же самое можно сказать и про десятки других исследовательских коллективов.

7. Чем будет характеризоваться социологический прогноз на предстоящих президентских выборах? Что тут представляет наибольший интерес?

Ввиду того, что качественный результат выборов (кто победит?) по большому счету хорошо предсказуем, наибольший интерес вызывают вопросы, как правило, отходившие ранее на второй план: какова будет активность избирателей (явка), кто не придет на выборы (в т.ч. придет ли на выборы молодежь), кто будет «вторым после Путина» (а это уже почти статус), какова будет региональная дифференциация голосования и т.п..

8. Еслисоциологическое сообщество заботится о своей репутации, то, может, стоит в канун выборов договориться о правилах игры? Выработать принципы корпоративного поведения. Объединить исследования. Придерживаться общей методики опросов. Четко определить, где кончается наука, и начинается политический сервис.

Вообще-то говоря, «правила игры» для социологов давно выработаны – это тот же кодекс ESOMAR или этический кодекс социолога, принятый когда-то Российским обществом социологов. Но они касаются в основном собственно профессиональной деятельности. А вот по поводу правил общекорпоративного поведения в случае организованной кампании по дискредитации социологов «как класса» (такая кампания, например, была проведена по конкретному заказу одним из известных PR-агентств в 1999 году) Вы правы. В таких ситуациях, к сожалению, сообщество оказывается слишком слабым, разобщенным, внутренне конфликтным и не безгрешным, чтобы выступить единым фронтом.

Вы также правы в вопросе об «объединении», а точнее согласовании исследований. Действительно, зачастую по одной и той же проблеме проводятся десятки исследований, плохо сопоставимых между собой и поэтому не позволяющих верифицировать данные. Но в этом направлении работа ведется достаточно активно, и уж методики электоральных исследований в общем-то уже довольно стандартизованы. Если посмотреть анкеты электоральных опросов разных центров 1995 года и сегодняшние, то нетрудно заметить сближение методологических подходов вплоть до конкретных формулировок вопросов.