Вопрос о темпах модернизации - это вопрос о степени людоедства этой модернизации // Реплика на заседании дискуссионного клуба "Модернизация России: новый вектор"

ЗАДОРИН Игорь Вениаминович:

- Я остановлюсь только на одном аспекте модернизации. Здесь говорилось о субъектах модернизации, говорилось о необходимости правильно определять цели модернизации, мотивы субъектов и т.п.. Я хотел бы поговорить о ключевом вопросе, который, на мой взгляд, во многом определяет победителей и жертв модернизации, а именно о темпах модернизации. Что такое модернизация с точки зрения социологии? Это создание некоторых новых социальных позиций и ликвидация старых. Вот типовая социальная позиция 80-х годов: старший инженер оборонного предприятия в Челябинске, получающий 180 рублей. Или другой пример социальной позиции: женщина, библиотекарь в городе Камышин с окладом 100 рублей. В той или иной степени структура общества устойчива, когда все социальные позиции ясно представлены, заняты, и люди в них существуют в той или иной степени комфортно и уютно. Модернизация - это принципиальная смена социальных мест, которые могут занять люди, и предложение принципиально новых социальных позиций. Приходит кто-то и говорит, что инженер оборонного предприятия в городе Челябинске больше не нужен. Эта социальная позиция перечеркивается, но зато "предприниматель", "владелец кафе, кооператива" нужен - вот, это новая социальная позиция. Что происходит с людьми и обществом в этой ситуации? Естественно, что часть из граждан, видя открывающиеся возможности новых социальных мест, двигается туда, но большая часть находится в некотором ступоре. И это естественно: не могут все люди вот так сразу изменить свою жизнь. Этот вопрос о темпах модернизации, т.е. темпах замены одних социальных позиций другими - принципиальный вопрос о том, успевают адаптироваться, приспособиться к этой новой социальной структуре те самые люди, которым задают этот вопрос, или не успевают? Кто оказывается победителями любой модернизации? Те, кто оказываются либо ближе к новым социальным местам, либо по-своему психотипу способен быстро перестроиться с одной социальной позиции на другую. А кто способен быстро перестроиться? В свое время в середине 90-х мы (довольно большое число выпускников института) как-то собрались вместе и вдруг обнаружили, что курс, на котором я учился, это последний курс, который почти весь остался в профессии. А вот курс на два года нас младше почти весь "сдуло", они все оказались в новых местах: бизнес и какие-то другие профессии. Выяснилось, мои сокурсники к тому моменту, когда начались реформы, и были предложены новые социальные позиции, уже что-то "имели". Кто-то уже защитился, кто-то освоил профессию, ценил ее, кто-то стал заведующим лабораторией, т.е. они имели определенную социальную позицию и уже укоренились в ней. А тем выпускникам института, которые были помладше, терять было нечего. В этом смысле получается, что победителями модернизации оказываются те, кто к моменту предложения этих самых новых модернизационных позиций являются социальными маргиналами или неофитами, которые только что приходят в профессию. А жертвами оказываются те, у которых что-то есть, которые что-то освоили, и им жалко это терять. В теории технологической модернизации, например, в правилах внедрения автоматизированных систем управления, в свое время было сказано, что, предлагая новую систему, принципиально меняющую отношения внутри производства, сначала нужно установить ее рядом со старой, и пусть некоторое время эти системы просуществуют вместе, чтобы те люди, которые работают с этими системами, успели адаптироваться и перестроиться. Кстати, это было написано в книжке, которую я читал еще в студенческие годы. Если я правильно помню, книжка папы Петра Авена по автоматизированным системам управления. И что сын не знал о том, что нельзя требовать всего и сразу? :) Думаю, что знал. Темпы, которые были заданы в российской модернизации, не позволяли принципиально сделать процесс адаптивным к большинству российского населения.

Недавно мы еще раз провели исследование российской молодежи, которая оказалась неожиданно весьма консервативной, гораздо более консервативной, чем средние возрастные группы. Их по большей части все устраивает, они лояльны к власти и т.п.. Почему? Дело в том, что сейчас вымывание трудовых ресурсов происходит таким образом, что молодежь, даже не имея должной квалификации, не имея должной трудовой мотивации, занимает неплохие социальные позиции, потому что старшие поколения их не могут занять. Те предложения, которые идут с рынка, позволяют молодежи устраиваться хорошо. В этом смысле молодежь вполне довольна. Но сейчас этот процесс движется естественными темпами.

Я считаю, что вопрос о темпах любой модернизации, реформы - это вопрос о степени людоедства этой модернизации. Чем быстрее заданы темпы, чем они интенсивнее, тем они более беспощадны к большинству населения. Чем медленнее, тем лучше позволяют адаптироваться. Хотя, конечно, мы хорошо понимаем, что определенные замедления реформ могут привести к их срыву. Принципиальный вопрос любой модернизации - это оптимальное сочетание между тем, что надо достигнуть достаточно быстро, и темпами адаптации к этим изменениям населения. Если, конечно, субъектам модернизации это население небезразлично. Во время начала нашей модернизации предполагалось, что, ликвидируя экономически необоснованные (напр., оборонные) предприятия, мы создадим экономически обоснованные рыночные предприятия, и нормальный обычный инженер или токарь, поняв свою экономическую необоснованность, пойдет вкалывать на новое рыночное предприятие и добьется там экономических успехов. Что получилось реально? Реально получилось, что очень многие из этих инженеров и токарей не пошло туда, куда их звал рынок, а предпочло либо спиться, либо умереть, либо выйти на большую дорогу, где часть из них вполне "адаптировались", заняв совсем другие социальные позиции, а не те, которые им предлагали.

Понятно, что многое лежит в культуре населения. Но, когда мы говорим про культуру, то понимаем, что это слово родственно слову "выращивание". А Вы, Александр Ильич, употребляете глагол "сломать" культуру. Это невозможно. Культуру можно изменить, долго выращивая соответствующие образцы культуры, которые уже естественным образом позволяют осуществлять эту модернизацию.

МУЗЫКАНТСКИЙ Александр Ильич:

- Я использовал термин "корректировать". А сломать я хотел только доминанту экстенсивного развития. Это надо сломать.

ЗАДОРИН Игорь Вениаминович:

- Как-то в 2002 году, когда неожиданно появились первые сигналы социальной стабилизации, мы увидели, что все тренды социальной динамики, а именно социальный оптимизм, удовлетворенность жизнью, вдруг неожиданно вышли на какое-то плато и дальше перестали расти. Я написал статью, которая называется "Испытание стабилизацией", предполагая, что российское население не может долго жить с нулевой первой производной, рост должен быть постоянный. Некоторое время спустя я выступил на одном мероприятии с этой же мыслью, мол скоро наши граждане почувствуют симптомы застоя и потребуют ускорения. После мероприятия ко мне подошла одна коллега из провинции и сказала, что это все наши московские "штучки", что мы тут бесимся с жиру и требуем ускорения, а они еще "не наелись" стабильности, они только-только начали осваивать то, что принесли 90-е годы, и им сейчас еще многое надо освоить, чтобы адаптироваться к жизни.